Аргументы в пользу праздника 7 Ноября

Государственный праздник «День народного единства» отмечается в России 4 ноября с 2005 года.

23 ноября 2004 года на рассмотрение Государственной Думы  РФ был внесён законопроект, предполагающий внесение поправок в Трудовой кодекс РФ: отмену празднования 7 ноября Дня Великой Октябрьской социалистической революции и  введение нового праздника Дня народного единства – 4 ноября. Авторы законопроекта — В. Богомолов, О. Еремеев (Единая Россия) и В. Жириновский (ЛДПР). 27 декабря 2004 года проект был принят в третьем чтении и обрел силу закона. 327 депутатов проголосовали — «за», 104 (вся фракция коммунистов) — против, двое воздержались. Законодательное введение нового государственного праздника российским обществом однозначно было воспринято как противопоставление прежнему государственному празднику 7 ноября и замена его новым.

До сих пор высшее руководство страны не осознает ошибочность такого решения: введение нового праздника совместили с отменой другого, не менее важного для народов России. По нашему мнению, негативное  отношение руководства страны к государственному празднику День Великой Октябрьской социалистической революции вызвано тем, что после поражения ГКЧП 22-23 августа 1991 года произошел антисоциалистический переворот и на государственном уровне утвердилась буржуазная идеология либерализма. Эта идеология все больше входит в противоречие с идеологией простого или, как теперь политологи говорят, «глубинного»  народа, что особенно остро проявилось после начала СВО на Украине.  В 2022 году в одной из передач «Вечер с Владимиром Соловьёвым» известный кинорежиссер К. Шахназаров в связи с этим сказал о принципиальном противоречии внутри российского общества: «После 91-го года у нас сложились две идеологии: есть идеология высшего класса — буржуазии, а у народа — советская идеология так и осталась. Вот в этом противоречие, которое мы так и не можем преодолеть. Вот Поддубный (военкор) сказал: «За что борются? За справедливость!». Это советская идеология. Поэтому у нас получается «каша», и это противоречие в ходе СВО должно быть снято. У нас сегодня по всем каналам показывают бабушку с красным флагом, а Мавзолей завешивают. Но этого нельзя делать! Тогда зачем вы показываете эту героическую старушку с красным флагом? Для всех это образ советский! Это Советский Союз! Люди пишут со всего мира, плачут, когда это видят…. И отсюда получается «каша». А народ у нас советский!».

Известная ученый-историк из Ярославля В. Марасанова пишет: «С учетом смены смыслов, происходивших в XX веке, историки должны говорить о том, что преодоление Смуты – это не замещающий 7 ноября праздник, а отдельное и очень важное событие для нашей страны, для ее развития и становления». Однако, к  сожалению, уже на протяжении 18 лет новым государственным праздником в общественном сознании пытаются заменить памятный  и дорогой для десятков миллионов людей День 7-го ноября. На наш взгляд, это не только вносит очередную сумятицу в сознание россиян, но и дискредитирует саму идею «государственного единства» в глазах общественности. По данным Фонда общественного мнения, в ходе опроса (октябрь 2022 г.) 29% граждан из числа опрошенных относятся к Дню народного единства как к празднику и 60% — как к дополнительному выходному дню. Хотя, по мнению 72% респондентов, России такой праздник нужен. (День народного единства 4 ноября )  С другой стороны, по данным ФОМ,   около 40% российских граждан до сих пор 7 ноября воспринимают как государственный праздник. (Россияне оценивают роль Октябрьской революции в судьбе страны и их семей )  И это несмотря на то, что на протяжении более 30 лет на государственном уровне у людей пытаются сформировать негативное отношение к этому величайшему событию не только в жизни нашей страны, но и всего мира.

Что касается событий четырехвековой давности, то тогда действительно в результате Смуты и польско-литовской интервенции возникла реальная угроза потери государственности, утраты столицы, религии, культуры – тех основ, на которых строилась жизнь русского народа.  Смута обусловила полный разлад и раскол во всех слоях российского общества, парализуя деятельность органов власти. Нарастал вал бесхозяйственности и бандитизма. Ярославский историк А. Лебедев отмечает: «Изучая в архиве документы о ярославских дворянах  ХVII века, я обратил внимание, насколько была разорена тогда территория современной Ярославской области. Многие населенные пункты, сельхозугодья – была такая формулировка – «перелогом и лесом заросли…», то есть фактически прекратили свое существование. Ставилось под угрозу – ни много ни мало – вообще существование русской цивилизации». Соседние страны Польша, Швеция и Литва, пользуясь ослаблением центральной власти и утратой боеспособности русской армии, вторглись на территорию страны. Поляки при содействии московских бояр-изменников, так называемой Семибоярщины (представители 7-ми боярских родов) посадили на царский трон Владислава, сына польского короля Сигизмунда.

Казалось, Россия навсегда погибла. Однако сначала Нижний Новгород, а затем Ярославль стали центрами патриотического движения за освобождение Отечества. Выдающуюся роль в организации движения, несомненно, сыграл земский староста К.Минин, вдохновленный грамотой Патриарха Гермогена, патриота-государственника. Когда к Патриарху в келью вошли бояре-изменники во главе с М. Салтыковым (заместитель польского коменданта Кремля – В.К.), чтобы принудить подписать Грамоту о полном подчинении русских воле польского короля Сигизмунда, Гермоген был тверд и непреклонен: «Пусть королевич примет православие и выведет поляков из Кремля, а иначе я всех благословлю на борьбу с ним – идти под Москву и стоять за веру свою даже до смерти». М. Салтыков в гневе выхватил нож и замахнулся на Патриарха. «Не боюсь я твоего ножа, — спокойно сказал Гермоген, — против него есть у меня сила Святого Креста». Тогда его бросили в темницу Чудова монастыря на территории Кремля, не давали ему ни хлеба, ни воды, изредка бросая сноп овса. Находясь в заточении, Гермоген находил возможность передавать на волю свои призывные грамоты. Последнюю из них послал в Нижний Новгород, где уже собирались полки Минина и Пожарского. Он благословил их возглавить всенародное ополчение. Патриарх Гермоген умер в темнице голодной смертью в 1612 году.

Призывы Патриарха к освободительной борьбе горячо поддержали простые нижегородцы, а затем городской совет Нижнего Новгорода и духовенство. На собрании нижегородцев у стен Спасо-Преображенского собора К. Минин обратился к горожанам: «Захотим помочь московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать…». Он предложил на добровольных началах и, если потребуется, в принудительном порядке собрать материальные и денежные средства для  обеспечения ополченцев. Нижегородцы поручили Минину руководить казной, веря в его честность и добропорядочность. Кстати, когда нижегородцы обратились к Д. Пожарскому с просьбой  возглавить народное ополчение, он дал согласие при одном условии: если за материальное и денежное довольствие войска будет отвечать К. Минин. Их обоих отличали справедливость и великодушие, щедрость в пожертвованиях, скромность, честность по отношению к товарищам по оружию, благочестие и набожность, преданность государственным устоям и Отечеству. Эти личные качества  позволили им стать  общенациональными лидерами и предопределили  успех их деятельности по сплочению народа и в борьбе с интервентами.

Решив вопрос с организацией ополчения, нижегородцы послали гонцов с грамотами по разным городам, приглашая «всех чинов людей главных городов собрать народ из окольных меньших городов на совет и постановить, как идти всею силою земли на Москву». Одна из нижегородских грамот появилась и в Ярославле. Ярославцы, сделав с нее копии, приложили еще и от себя увещевательную грамоту и послали в Углич, Бежецк, Кашин, Романов. Жители этих городов, получив и прочитав такие грамоты, тотчас целовали крест «стоять за православную веру против польских и литовских людей». Ярославский писатель В. Замыслов, исследователь той эпохи, привел в книге «Ярославль – спаситель Отечества» содержание одной из ярославских грамот. В ней частности говорилось: «Панам на Москве и во всех городах московского царства не бывать».

Народное ополчение выступило на Москву из Нижнего Новгорода в начале марта 1612 года, а к апрелю вошло в Ярославль, в котором простояло до конца июля. В.Марасанова отмечает: «Ярославль в это время оставался одним из важнейших центров внутренней и, что особенно важно, внешней торговли, он стоял на пересечении торговых маршрутов между Москвой и Архангельском, на пути в Сибирь, от него шел речной путь по Волге на Каспий и в страны Азии».  Ярославль стал своеобразной временной столицей российского  государства. Отсюда Минин и Пожарский как общенациональные лидеры рассылали грамоты всем русским городам с призывом «присылать в Ярославль из всяких чинов человека по два» для организации «Совета всея земли». В «Совет всея земли» вошли представители крупных княжеских родов – Долгоруких, Куракиных, Бутурлиных, Шереметевых, а также богатые купцы. От Ярославля там заседали купцы Григорий Никитников, Епифаний Светешников, Михаил Гурьев и др. Совет явился общероссийским Правительством возрождаемой России. При нем работали Приказы (так назывались тогда высшие органы власти): Разрядный (военный), Посольский и Поместный (ведал хозяйственными делами), Дворцовый, Сибирский и приказ Казанского двора, что позволило «Совету всея земли» осуществлять управление освобожденными от интервентов землями. Совет решал задачи назначения воевод и дьяков в разные города (восстановление законной власти на местах), занимался приемом ратных людей на службу и раздачей им жалованья. В Ярославле начали чеканить монету, на которой было написано имя последнего царя династии Рюриковичей – сына Ивана Грозного Федора Иоанновича – последнего царя, легитимность власти которого никем не оспаривалась. Это служило символом приверженности ополчения закону и традициям русской государственности.

Одновременно Ярославль начал играть роль и геополитического центра. Правительство предприняло дипломатические шаги по нейтрализации Швеции в борьбе с поляками, пообещав посадить на русский престол Карла-Филиппа, брата шведского короля Густава-Адольфа. В то же время князь Д. Пожарский провёл дипломатические переговоры с Иосифом Грегори, послом германского императора, об оказании помощи ополчению в освобождении страны. Посол взамен предложил Д. Пожарскому возвести на русский престол двоюродного брата императора, Максимилиана. В результате дипломатических усилий правительства ополченцы добились установления мирных отношений со Священной Римской империей, Швецией и ее марионеточным Новгородским государством. Шведы и немцы в расчете на усиление своего влияния в России после разгрома польских войск прислали на помощь ополченцам Минина и Пожарского воинские отряды с артиллерией.

К народному ополчению присоединилось немало городов Подмосковья, Поволжья и даже Сибири. Многие народы Среднего и Нижнего Поволжья (татары, марийцы, чуваши и др.) активно участвовали в освобождении Москвы от поляков под руководством Минина и Пожарского. Это удивительный факт в истории Российского государства: казалось бы, представители Казанского и Астраханского ханств, еще хорошо помнившие свою  государственную самостоятельность и вековую вражду с Москвой, должны были бы воспользоваться глубочайшим кризисом Московского государства и выйти из состава России.  Этого не произошло. Уже тогда сложилось взаимопонимание между русским и другими народами Поволжья. Национальные элиты народов, вошедших в состав России,  не исповедовали принцип: «Враг моего врага – мой друг».  В свою очередь, «нигде русская община, — отмечал российский историк, этнограф и писатель Ф. Нестеров, — не напоминала английскую колонию, нигде не держалась обособленно-высокомерно по отношению к «туземцам», повсеместно она органично врастала в окружающую иноплеменную среду, завязывала с ней хозяйственные, дружественные и родственные связи».

28 июля 1612 года, отслужив молебен в Успенском соборе и в Спасском монастыре,  уже не трехтысячное ополчение, каким оно вошло в Ярославль, а хорошо экипированное двадцатитысячное войско двинулось на Москву. Духовным наставником ополчения стал преподобный Иринарх Затворник Ростовский, благословивший Минина и Пожарского на штурм Москвы. Иринарх Затворник повторил духовный подвиг другого святого – Сергея Радонежского, также родившегося на Ярославской земле, в 1380 году благословившего на Куликовскую битву  с монголами князя Д. Донского.  В конце августа народное ополчение подошло к Москве и окружило Кремль. Польский историк Казимир Валишевский писал об осажденных воинами Д. Пожарского поляках и литовцах в Московском Кремле: «Осаждённые пользовались для приготовления пищи греческими рукописями, найдя большую и бесценную коллекцию их в архивах Кремля. Вываривая пергамент, они добывали из него растительный клей, обманывающий их мучительный голод. Когда эти источники иссякли, они выкапывали трупы, потом стали убивать своих пленников, а с усилением горячечного бреда дошли до того, что начали пожирать друг друга…».  Переговоры с польско-литовским гарнизоном о сдаче начались 22 октября (1 ноября по новому стилю). 26 октября (5 ноября) кремлевский гарнизон поляков согласился сложить оружие и сдаться на милость народного ополчения.

На следующий день, 27 октября (6 ноября), началась сдача королевского гарнизона. В тот же день народное ополчение под предводительством К. Минина и Д.Пожарского торжественно, под колокольный звон вошло с иконами и хоругвями в святая святых родной земли – Успенский кафедральный собор на территории опустошенного и оскверненного захватчиками Кремля.

В июне 2012 года в Ярославле проходила Международная научная конференция, посвященная 400-летию Смутного периода в России, национально-освободительной борьбе народов России под руководством К. Минина и Д. Пожарского. Нетрадиционный взгляд на те  далекие события изложил в своем выступлении профессор Варшавского университета И. Граль. Согласно его точке зрения, Польша была непричастна к трагическим последствиям Смутного периода. Тогда главным врагом Польши была Швеция, с которой польское государство находилось в состоянии войны.  Получается, по мнению профессора И. Граля, претензии к Польше по поводу ее участия в развале российской государственности и материальном, духовном и культурном ущербе, нанесенном русскому народу, необоснованны. Однако в действительности все было иначе. В тот период Швеция и Речь Посполитая  отложили споры из-за Ливонии, чтобы сообща одолеть Московское государство.  Если обратимся к «Сказанию Авраама Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря от поляков» (Авраам Палицын — один из монахов-подвижников, духовно укреплявший русских людей в их борьбе против польских интервентов), то узнаем и о злодеяниях польских войск на территории Ярославля. Непокорных ярославцев ляхи сбрасывали с колоколен церквей, с крутого берега Волги в воду с камнем на шее, на глазах родителей детей бросали в огонь, разбивали головы о камни и углы домов.

Через 200 лет, когда французские войска вошли в Москву, поляки, участвовавшие в войне Наполеона против России под руководством генерала Ю. Понятовского, ворвавшись в Кремль, первым делом забрали трофеи, взятые ополченцами Минина и Пожарского у польских интервентов в 1612 году. Тем самым они хотели уничтожить свидетельства былых поражений.

Можно только сожалеть о том, что в школьных и вузовских учебниках истории России, в современной идейно-пропагандистской политике СМИ  в недостаточной степени формируется представление о том периоде как судьбоносном для нашей страны. Не говоря уже о практически полном замалчивании другой даты, не менее важной  в тысячелетней истории Российского государства, – 7 ноября 1917 года. Удивительно, но факт: 6 ноября 1612 года, а не 4 ноября (когда ополчение под руководством Минина и Пожарского только лишь вошло в Китай-город около Кремля) поляки были изгнаны из Москвы. Это, во-первых. Во-вторых, эти события схожи тем, что независимо от социального происхождения и положения, вероисповедания, огромные массы людей оказались едины в достижении общей цели. В 1612 году наши предки изгоняли польско-литовских интервентов, а после Октябрьской революции наши отцы и деды участвовали в борьбе с иностранной интервенцией: им противостояли  Англия, Германия, Франция, США и Япония. Не случайно, генерал А. Брусилов, и. о. Главнокомандующего Российской армии после подавления корниловского мятежа в августе 1917 года, став военачальником Красной Армии, писал: «Кто, как не большевики, вместе с русским народом отстояли нашу землю и воссоздали Россию… Пора нам всем забыть о трехцветном знамени и соединиться под красным». В—третьих, оба судьбоносных события убедительно продемонстрировали единство и сплоченность народов разных национальностей в борьбе с внешним врагом. Это единство упрочилось в годы Великой Отечественной войны и в наше время проявилось в ходе СВО на Украине. Все это свидетельствует о том, что Россия не являлась ни «тюрьмой народов» в дореволюционный период, ни «империей зла» в советские времена, а тем более – сейчас. Следовательно, с точки зрения формирования не мнимого, а настоящего народного единства оба эти праздника, по нашему мнению, следует отмечать 7 ноября. А 4-е ноября, как это было до Октябрьской революции, пусть останется церковно-государственным праздником в честь Казанской иконы Божией Матери, под сенью которой ополченцы вошли в Московский Кремль как победители польских захватчиков.

Мнения, высказываемые в данной рубрике, могут не совпадать с позицией редакции

Источник: argumenti.ru