Лётчик-испытатель В.А.Нефедов ценой своей жизни проложил дорогу МиГ-21

МиГ-21 (по кодификации НАТО: Fishbed) —советский лёгкий сверхзвуковой фронтовой истребитель, разработанный ОКБ Микояна и Гуревича во второй половине 1950-х годов. Первый «МиГ» с треугольным крылом.

МиГ-21 — самый распространённый сверхзвуковой самолёт в истории, также самый массовый истребитель 3-го поколения. Применялся во множестве военных и вооружённых конфликтов. МиГ-21 состоял на вооружении и использовался в ВВС более чем 65 стран. За характерный внешний вид был прозван «Русской балалайкой».

Первый прототип истребителя МиГ-21 (Е-6) поднял в воздух 9 января 1956 года Герой Советского Союза, лётчик-испытатель 1-го класса Владимир Андреевич Нефедов. Он же и погиб при испытаниях этого истребителя. 

Несколько слов об этом летчике. Он родился 5 февраля 1926 года в Москве. В 1953 году окончил Школу лётчиков-испытателей С мая 1953 года – на лётно-испытательной работе в ОКБ А.И. Микояна. Поднял в небо и провёл испытания более десятка МиГов.

За мужество и героизм, проявленные при испытании новой авиационной техники, указом президиума Верховного Совета СССР от 1 мая 1957 года майору Нефёдову Владимиру Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Его жизнь прервал один роковой полет. 

Он делал все правильно

Вот что вспоминал о нем Г.К. Мосолов, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР:

— Мысленно перед моим взором промелькнул тот день 28 мая 1958 года, когда Володя Нефедов, уйдя в испытательный полет, вскоре сообщил, что самолет терпит бедствие, остановился двигатель, и он будет пытаться посадить машину на аэродроме.

Он все делал правильно. Мы были не из тех, кто впадает в панику, и сами, будучи инструкторами, в военном училище учили своих курсантов не только авиационному ремеслу, но и главное старались вырабатывать у них характер, готовность к самопожертвованию, если это потребует создавшаяся обстановка.

Он все делал правильно, ведя самолет к аэродрому, навстречу опасности, которую он, безусловно, сознавал, и уйти от которой мог в любой момент, нажав на ручку катапульты.

Он все делал правильно, кроме одного. Ведь на самолете была система аварийного управления — электрическая, от бортовых аккумуляторов. Правда, она существенно ограничивала возможность быстрого отклонения рулей, что требуется при посадке, но, по мнению конструкторов, подтвержденному моими неоднократными опытами, была достаточной, чтобы произвести посадку. Володя в нее не верил, и наши споры на эту тему всегда заканчивались его твердым решением: если откажет управление от гидравлической системы — надо катапультироваться.

Он шел на посадку, безуспешно пробуя запустить остановившийся двигатель. И пока хватало оборотов (авторотации) двигателя, чтобы поддерживать рабочее давление в гидравлической системе, все было нормально.

Но когда он стал энергично перемещать рули, как требуется на посадке, давление гидравлики упало. Это произошло в тот момент, когда он выравнивал самолет у самой земли, и слегка отдал ручку управления от себя, чтобы подвести истребитель поближе к земле. Самолет, как и надо, слегка клюнул носом, и в ту же секунду Володя с такой же скоростью потянул рули на выравнивание. Но, не тут-то было — управление автоматически перешло на электрическое. Электромотор стал перекладывать рули, куда и хотел летчик, но уже не так быстро, как от гидросистемы. До земли оставалась едва ли секунда, когда самолет достал ее, ткнувшись носом в бетон, подпрыгнул, перевернулся. Около 200 м перевернувшийся истребитель скреб по бетону. Сломался киль, от трения самолет загорелся и сошел на грунт.

Мы вытащили его из кабины, высотный костюм из капрона горел и плавился, рука хлестала кровью, и пока я снимал с него гермошлем, он спешил рассказать, что случилось. Когда Нефедова поместили в госпиталь, выяснилось, что у него была обожжена спина, разорваны мышцы правой руки, поломаны ребра, проткнуто легкое, поврежден позвоночник. Но он был в сознании и все время задавал один и тот же вопрос:

— Я буду летать? Но ему не удалось еще раз подняться в небо. Ночью Нефедов умер в госпитале.

Это страшное слово «помпаж»!

А вот что вспоминал Александр Щербаков, Герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР. 

— Володя Нефедов, мой однокашник по школе летчиков-испытателей, по окончании ее в 1953 году был направлен в ОКБ Микояна и очень удачно начал работать.

В 1958 году он был назначен ведущим летчиком на первый опытный вариант самолета МиГ-21. Это поколение самолетов (Су-9 и МиГ-21) стало качественным скачком в достижении скорости. Они, эти самолеты, первыми превзошли двойную скорость звука.

Естественно, при этом возникло много новых проблем и появились неизвестные явления. Понимание и осознание нового происходило постепенно. Сначала был освоен заход на посадку с остановленным двигателем. К сожалению, первая попытка такой посадки на самолете Су-7 окончилась катастрофой: летчик-испытатель ГК НИИ ВВС Игорь Соколов погиб. Проведенные затем летные испытания выявили необходимые для такой посадки условия и методику.

Однако для самолета МиГ-21 остались еще не вполне выясненные проблемы. Одна из них — помпаж воздухозаборника. Помпаж от слова «помпа», то есть насос, качающий не непрерывно, а порциями.

Это явление было известно на дозвуковых самолетах как вполне безобидное. Но на сверхзвуковой скорости помпаж приобретает новое качество: воздухозаборник начинает стрелять, как артиллерийское орудие среднего калибра, и самолет сотрясается и вибрирует, как под ударами по нему кувалды. Двигатель при этом останавливается, а то и полностью выходит из строя.

Другой не вполне решенной задачей была управляемость самолета при остановленном двигателе. С какой скоростью должен двигаться управляемый стабилизатор для обеспечения посадки и какой агрегат должен его двигать, предстояло еще определить в испытаниях.

В полете у Володи произошел помпаж. Он сказал, что был флаттер. Ошибка вполне естественная, так как он еще не встречался ни с тем, ни с другим.

Двигатель остановился и не запустился. Расчет на посадку Володя выполнил хорошо, но система управления не позволила пилотировать с необходимой для посадки точностью. В результате самолет ударился носом, сломав переднюю стойку шасси, перевернулся, прополз по бетону на спине и загорелся. Володю успели из самолета вытащить, но он умер в госпитале.

Однако полностью сохранились записи приборов. Все произошедшее в полете оказалось возможным проанализировать и, значит, понять и исправить конструкцию. Стало ясно, что такое помпаж на сверхзвуковой скорости, и в дальнейшем летчики-испытатели вызывали его преднамеренно много раз. Но это в дальнейшем.

Стало также ясно, какой должна быть аварийная система управления самолетом. Впоследствии посадки с остановленным двигателем выполнялись неоднократно. Но это тоже после Володи. В общем, это случай, о котором можно сказать, что Нефедов ценой жизни проложил дорогу одному из лучших самолетов своего, времени — МиГ-21. 

Источник: argumenti.ru